Вячеслав ПАСЕНЮКБЕЗ ЧЕТВЕРТИ ЧЕТВЕРТЬ
1 Между молнией, брошенной с неба, и за нею скатившимся громом был момент ничейного времени – человечество в нём поместилось. Все кибитки, шатры и тараны, вавилоны, афины, версали, и клондайки, и рестораны, и забитые людом вокзалы.
Все религии, пьяное, трезвое, те, что в поезде, те, что за поездом, вся поэзия, всё бесполезное, до отказа распёртое пользою.
Чистых помыслов, пуще нечистых, слов тяжёлых и тех, что полегче, не успеть перебрать, перечислить… Покатили – дай руку – до встречи.
2 Или я и вправду залил очи самой непотребною слезой? как ни взгляну – муторно от порчи, и любое время не сезон.
Пляшут и поют мои соседи, в соплеменниках играет кровь, - или им другое солнце светит и столы ломятся от даров?
На пустые цифры я поставил, против хода запустил волчок, - тёмные просыпались кристаллы на чистейшей памяти клочок.
Я запятнан, потому не скроюсь, непохожий на себя ничуть: вот он тот, кого не любит Хронос, опознать меня – что пальцем ткнуть.
3 И любовь, и любовные игры стали словом, простыми словами: где огни догорели, там титры продолжают светиться за нами.
Толстым слоем уложены звуки, сверху буквы – не менее толстым. Станут самые нежные руки словом «руки», по-хищному острым.
Камень скажет, а древо ответит, и не станет ни древа, ни камня. Имена повторяющий ветер вдруг замолкнет, кончаясь рывками.
Шум отчаянный между немыми превратится в набор выражнений, и отныне за ними одними оставляется право решений.
4 Как бы запнувшись, поезд подползёт к ночному полустанку, но никого из нас не позовёт, не вступит в перебранку.
Молчком выходит странник на перрон под каплями литыми, ссутулился – ступай за ним вдогон, в лицо взгляни – не ты ли? Открой ворота, пригласи под кров. Как звёзды потемнели… Он весть из самых неземных миров доставил – не тебе ли? Плесни ему вина за всех живых и мёртвых, за довольных, отмеривших своё от сих до сих, черёд – не за тобой ли?
5 Неудачник – это слишком сухо, - я невдаха в братском языке, на слепом повисший волоске посреди зелёного досуга.
Неудачник – это слишком плоско, площе папиросного листка, под которым узкая полоска – тоже нечто вроде волоска.
Там была картиночка, картинка – божий мир во всём его соку, - подошёл какой-то невидимка, вырезал всю прелесть и ку-ку.
Неудачник – это слишком узко, уже в мир протянутой руки. Я невдаха, это так по-русски, классика и все её куски.
6 Весь апрель, как же так, апрель – гнусный запах тлена с фенолом. В здешнем воздухе сизо-лиловом не отыщешь защитную щель.
Нам-то что: это наше добро, мы его сообща натворили – нафталин замешали на гнили и обмазали, чтоб не брало.
Деревцам, деревцам каково и птенцам на изломаных ветках… Мы потянем ещё на таблетках и на вере, да хоть бы в кого.
Листья сложат молитву, прочтут, зацветут как всегда – как предсмертно: всё, что было, несчётно, несметно, задыхаясь, преподнесут. 7 Да, колдобины прямо по сердцу, в чёрных промоинах – жуть. Но до чего хороша по соседству дикорастущая суть!
И до чего ж безмятежно плетенье вечнозелёных основ или мощнейшее плодоношенье вылившихся плодов.
Вот она – воля, до рези, до жути, по мановению – рост. Дышат потёмки в легчайшем ажуре звёзд, занимающих пост.
Где ни поставлю безбожное кресло – райский сад наяву. Это воистину царское место, я запросто здесь живу. 8 Сатана Иванович Петренко говорит, не повышая тона: если не изменит перемена, как-нибудь поладим полюбовно.
Нет великих – соберём из средних, вставим по соломинке, надуем, назовём великими - поверят средние, и мы с тобой поверим.
И святых найдём других не хуже, праведников в каждый град назначим: пусть знамёна вносят и выносят, мы кричать ура не разучились.
За союз глухих и заскорузлых! Грустных прочь – от них всё нездоровье. Смех нам в помощь: покажите пальцем, где смеяться, дальше сами сдюжим. 9 И в третий раз я закинул сети в голую землю, и в третий раз не вернулись сети – проросли зеленью.
Лес разбился на тыщу стволов, и не стало леса. Текст разбился на тысячу слов, и не стало текста.
Слово было в начале – оно же будет в конце. Воды своё домчали, лицо отразилось в лице.
Когда темнота разденется, обнажая белое тело дня, жизнь до конца разделится – на до меня и на после меня. 10 Взгляни и проходи, задумчивый прохожий, пока в твоей руке свеча не догорела.
Путь долгий пред тобой – иди, не возвращайся: здесь никого не сыщешь, мы тихо-тихо сгинем.
Уйдём в глухую воду, последний над собою, привычке подчиняясь, свечу ещё подержит.
Из всех коротких слов аминь всего уместней, но кто его нам вслед произнести решится? 11 Уж лучше бы не глядел: взглянул – погасил звезду, просто так, между дел и вообще на ходу.
Понравилось: всем назло десятками – звёзды! – долой. Полнеба прахом пошло, ещё полнеба – золой.
Жутко и мерзко…Эх! За голову взялись: сперва поглядели вверх, потом посмотрели вниз.
Что ж мы, раззявы? Что ж? …руками - вот так – развели: некогда, дрязги сплошь, да и хватало земли.
12 Шли немые по нашей улице, очень много глухонемых: говорящие пальцы перелетали из конца в начало колонны.
Успел уловить незнакомое слово, что-то вроде призыва к мести. До чего это дохлое дело не ново, я всем отомстил, оставаясь не месте.
По утрам гляжу на свои очки: они к раскрытой книге припали, одни, без меня, разбирая значки, пахнущие плесенью или грибами.
Деревянной рамы касаясь краями, фигурные скобки сбиваются в клинья. Этой осенью птицы остались с нами – улетели крылья, одни только крылья.
Мы отныне теперь и здесь:
Блажэнный Вадим. Пульс безжизненных страстей Бледнов Сергей. Косточки вишни http://novlit.ru/blednoffsergei Видеоканал ЧЕГО ЖЕ РАДИ на Rutube Гирлянова Ирина. Слоны и не только http://novlit.ru/girlyanovaira Гонтарева Людмила. Дрессировка мужчины http://novlit.ru/ludmilagontareva21 Гонтарева Людмила. Мы войну объявим только завтра http://novlit.ru/ludmilagontareva2 Гонтарева Людмила. Я была три тысячи лет вперёд http://newlit.ru/~gontareva/4166.html Грибанов Анатолий. Шествие по ночному городу http://novlit.ru/gribanovanatolyi1 Грувер Аня. Всё запредельно Пасенюк Вячеслав. На два голоса http://novlit.ru/pasenyukvyacheslav Пасенюк Вячеслав. Второй привет пульcара http://novlit.ru/pasenyukvyacheslav2 Рак Александр. Звёздная лавка Рак Александр. Неевклидова геометрия http://novlit.ru/rakaleksandr2 Сигида Александр. Сон при солнце http://novlit.ru/aleksandrsigida Сигида Александр. Нечто новое http://novlit.ru/aleksandrsigida2 Синоптик Сергей. Прогноз погоды Смирнова Анастасия. Небо шестое, последний этаж http://novlit.ru/anastasiyadekabrskaya Сусуев Геннадий. Глокая куздра http://novlit.ru/susuevgennadiy Ткаченко Юрий (Перехожий). Нотатки паладина http://novlit.ru/tkachenkoyuriy Хубетов Александр. Блуждающий в океане http://novlit.ru/alexandrhubetov Чего же ради 2 https://sites.google.com/site/cegozeradi2 Чего же ради. Новый СТАН. Центральный сайт Чёрный Сергей. Государыня Елизавета Чёрный Сергей. Городские сезоны Чёрный Сергей. Лирика донбасских подворотен Чёрный Сергей. Сто сонетов Елизавете Каплан http://newlit.ru/~chyorny/4487.html
Обратная связь |
13 Можно смотреть в небо, можно – в угол двора, во глубину ореха – дерева и ядра.
Лучше смотреть в стену – в устоявшийся строй: словно раствор, густея, уже не владея собой.
Тело болеть не станет: в общий ряд или род выжившими пластами уляжется и замрёт.
Дивное оцепененье, почти невесомый бред. Уложенные каменья – это уже ответ. 14 Какие большие и какие пустые глаза, - как в них войти, задержаться хоть слабым жестом, мановением, так, мановением лёгкой руки – сто желаний назад она лёгкой и вправду была.
Крылья прощаний уже отрывают предметы от пола: все эти жалкие части наследства твоими всего лишь казались. Двери открылись, обозначая тревогу. Вместе с вещами любовь, не споткнувшись, выносят.
Скрежет двойной повторяется снова и снова. В доме цветы: их печалью никто не утешен. Ты, осторожный огонь, подрастай поскорее – выше дверных косяков, где зачёркнуты годы.
Кланяйтесь: каждый имеет не душу, так тень, если не память, то что-нибудь схожее с нею. Кланяйтесь тем, кто приходит, тем более тем, кто оставляет и больше прийти не посмеет. 15 Есть правда времени, и есть ошибки времени, - то и другое бьёт и бьёт по темени, желая достучаться до хозяина – открыть про всё, что здесь его касаемо.
И у него правдёшка есть за пазухой – как перекур в дрожанке между засухой и наводненьем: поднимись на цыпочки - у губ твоих не ласточки, а рыбочки.
Смотрю на небо, как смотрел в колодец, лицо перенеся в кольцо бетонное. в воздушной сфере бродит свой народец, мечтая тоже обрести исконное.
Гул самолёта как из-под земли, - чем обернулись духи, тени, призраки? На каплю отвлекись, сморгни, зевни – и тут же будем с уголёчка спрыснуты. 16 Земную жизнь пройдя до окончанья, доев приставки, суффиксы и корни, дожёвывая то, чему названья не подыскать, ну разве в комбикорме
да в комбижире. На комбинизоне какие-то следы, намёки, знаки, но разбирать не стану, неназойлив мой интерес: отныне одинаки
мне те и эти штуки, экивоки, чужих времён затейливые руны. К рукам не перья тянутся – отвёртки, и к ним ответно тяготеют руки.
Винты довинчивать неспешно, до отказа, глядеть задумчиво на плоскость без ответа и без привета, не бояться сглаза в условиях сквозного паритета. 17 Зацветают глаза у травы, и таращатся влево и вправо – вот научатся складывать буквы, прочитают и небо, и землю.
Мы отправися побродить, день разыщем, никем не обжитый. Солнце к нам повернётся лицом, ни на что как ни глянь не похожим.
Из унылых томов ускользнув, оживают воспоминанья: мы смущённо смолкаем при встрече, а они головами качают.
Дескать, знаем вас, нынешних, знаем… Им перечить не хватит отваги – разминёмся и выйдем на волю, чьей-то лёгкою памятью станем. 18 Зрелища есть – остальное приложится: мощно цветущая груша в окне, - то ли работница, то ли помощница – вся из себя и с судьбой наравне.
Вот он пример, и нагляден – аж жмуришься. Взять бы его, но берись не берись, не выпускает приросшая шкурища ( шкуру-натуру не вышвырнешь - брысь!).
Груша – отдельно, а тело – приделано, наспех примотано к светлым словам: им бы – на дерево, им бы – на белое, а не пластаться по рыжим столам.
В здравом уме и при ясном сознании выйдет – скажи, а не выйдет – смолчи. Это цветение – вроде вязания, вроде видения в тёплой ночи. 19 Не райская музыка у рынка на слуху. Не вглядываться – зыркать с душою на суку.
Мы молча сходим с круга на скошенных перстах, и не печать, а ругань на сведенных устах.
Чем дальше, тем скорее и медленней живём. Наверное, стареем, наверное, умрём.
И всё, что было с нами, ушло в такую даль, что помним всё и знаем, а ничего не жаль. 20 Белым рыхлым цветущим телом Припадаешь к окну и к другому, а стекло замалёвано мелом чьей-то плоской недоброй рукою.
Ты, любовница, ведьма, подруга, в белом, рыхлом, рассветно цветущем, - механизм бесноватого круга, ничего не попишешь, запущен.
Задержать не надейся, не пробуй – всех корней твоих цепких не хватит. Светлый час над тобою не пробил, тёмный – вот он - уже на подхвате.
Кто из нас первым выйдет из строя - упадёт, и привстанет, и ляжет? Будет это окно и другое густо-густо залеплено сажей. 21 Был пышный свод небес, набитый под завязку, - вал яблочных чудес в одну смешался массу.
Тьма перезрелых слив и мякоть абрикосов – в отстой, в поганый слив с дымящихся откосов.
Какая в этом суть, и замысел, и вызов – чтобы в дерьме тонуть, в плену своих капризов?
Я выжил из ума, а кто из нас не выжил? Уходит задарма жизнь, сброшенная с вишен. 22 Едва уходишь от терзаний, от разрывающего плача, вонзают в уши крик тарзаний, как будто решена задача
своё отмыкавших столетий: тех вознеся, тех обезглавив, твердеет иго междометий что в христианстве, что в исламе.
Как много вещих снов и текстов! – их много больше, чем хотелось. Какой-нибудь безвестный нестор вновь превозмог оторопелость.
Вчерашний мир неисчерпаем, кукушка времени кукует, - кто нараспев пересчитает и по складам перетолкует? 23 С душою ни ладу, ни сладу – играет, как мёртвая ртуть. На чём задержаться взгляду, на чём ему передохнуть?
Довольно придумано версий, пробито окон и дверей, - во мглу погружаются рельсы чем далее, тем верней.
А взятые в небо составы ещё пробегают пыхтя, но не выпадают кристаллы, вдоль новых времён шелестя.
Те самые мудрые зёрна, тот медный густой купорос не выпал – есть зона позора, где сгинуть уже не вопрос. 24 Сдался день часам на милость, зарывая в небо злость. Ничего не завершилось – ничего не началось.
Управлялись короеды с твердокаменной корой. Скорой помощи кареты пролетали по одной.
Кровь сухую предлагали – показалась дорога. Хватит собственной едва ли, но чужая на фига.
Закрываем на ночь окна, чтобы звёзды не вползли. Прижимаюсь к стенам плотно, чтоб за преданность спасли. 25 Мы идём, но мы не просто так – в греки из каких-то там варяг: слышишь эту прущую навстречу чью-то поступь, тоже человечью?
Кто они и как их занесло в жидкое нездешнее стекло - в сплавленную из потёмок муть, в странную торжественную жуть?
Нет, не дотянуться, не достать, до заветных мест не долистать, до закладки некой золотой – как бы между небом и землёй.
Что мы слышим, отбивая такт? Чей приход, пришествие, накат?.. Вот он, век неслыханных свобод. Буквы свой закончили поход.
Нью-Йорк на Кривом Торце 2007 – 2010
Мы отныне теперь и здесь:
Гирлянова Ирина. Слоны и не только http://novlit.ru/girlyanovaira Гонтарева Людмила. Дрессировка мужчины http://novlit.ru/ludmilagontareva21 Гонтарева Людмила. Мы войну объявим только завтра http://novlit.ru/ludmilagontareva2 Гонтарева Людмила. Я была три тысячи лет вперёд http://newlit.ru/~gontareva/4166.html Грибанов Анатолий. Шествие по ночному городу http://novlit.ru/gribanovanatolyi1 Грувер Аня. Всё запредельно Пасенюк Вячеслав. На два голоса http://novlit.ru/pasenyukvyacheslav Пасенюк Вячеслав. Второй привет пульcара http://novlit.ru/pasenyukvyacheslav2 Рак Александр. Звёздная лавка Рак Александр. Неевклидова геометрия http://novlit.ru/rakaleksandr2 Сигида Александр. Сон при солнце http://novlit.ru/aleksandrsigida Сигида Александр. Нечто новое http://novlit.ru/aleksandrsigida2 Синоптик Сергей. Прогноз погоды Смирнова Анастасия. Небо шестое, последний этаж http://novlit.ru/anastasiyadekabrskaya Сусуев Геннадий. Глокая куздра http://novlit.ru/susuevgennadiy Ткаченко Юрий (Перехожий). Нотатки паладина http://novlit.ru/tkachenkoyuriy Чего же ради Чего же ради 2 https://sites.google.com/site/cegozeradi2 Чего же ради. Новый СТАН. Центральный сайт Чёрный Сергей. Государыня Елизавета Чёрный Сергей. Городские сезоны Чёрный Сергей. Лирика донбасских подворотен Чёрный Сергей. Сто сонетов Елизавете Каплан http://newlit.ru/~chyorny/4487.html
|
|
|